Что такое вообще зоны охраны?

До 1988 года у нас была совершенно стандартная для российских городов ситуация: существовали отдельные памятники, вокруг них были установлены 50-100-метровые локальные зоны, в пределах которых действовал ряд ограничений на хозяйственную деятельность и строительство.

Однако, Петербург – город уникальный; в силу целого ряда исторически сложившихся условий развития он сохранился не в виде отдельных памятников, «вкраплённых» в современную застройку, а именно в целом, комплексно. У нас на очень значительной территории уцелела сама историческая среда, чем не может похвастаться ни один другой российский город и ни один мегаполис мира.

Уникальность петербургской городской среды и необходимость её комплексной охраны была официально признана в 1988 году. Тогда в Петербурге были введены три категории зон охраны, в том числе объединённая охранная зона – территория, где следует сберегать все сохранившиеся старые здания и элементы среды, где нельзя строить современные «коробки», где следует воссоздавать разрушенное и реставрировать сохранившееся.

В границы охранной зоны тогда была включена обширная территория, включая – грубо – и Васильевский остров до 22-23-й линий, Петроградский остров, Центр в пределах Обводного канала и панорамы Правого берега с рядом отдельных архитектурных комплексов.

Осознание ценности не отдельных шедевров архитектуры, а именно городской среды в целом, включая так называемую «фоновую» застройку, было огромным шагом вперёд в плане охраны объектов нашей истории и культуры. Достаточно сказать, что объединённой охранной зоны, столь значительной по площади и с таким строгим режимом, не существует ни в одном другом городе России. Да и во всём мире в сравнение с Петербургом по системе охраны наследия идут разве что Рим и Прага.

А спустя ещё два года, в 1990-м, центр города взяли под международную охрану как объект Всемирного наследия UNESCO. Правительство страны подписало тогда пакет международных соглашений, обязавшись сберегать наш Центр в соответствии с самыми строгими требованиями международного права.

С тех пор прошло всего 17 лет. Менялись российские законы, нормативные акты. Застройщики и власти сплошь и рядом игнорировали требования нашего же собственного законодательства, что многократно приводило к незаконным сносам ценнейших зданий, утрате памятников истории и архитектуры, чудовищному инородному вмешательству в живую историческую ткань города.

Но никогда ещё не предпринималось попыток поставить под сомнение саму значимость Петербурга как архитектурного комплекса международного значения. И вот, с появлением во главе нашего Комитета ГИОП г-жи Дементьевой, «процесс пошёл».

Когда в 2005 году утверждался новый Генплан города, в него оказались внесены не те зоны охраны, которые действуют до сих пор, а совсем другие, урезанные по сравнению с нынешними в 4,5 раза.

Понятно, чем руководствовались авторы этого проекта: требовалось максимально облегчить всевозможным застройщикам, инвесторам и «развивателям» территорий доступ в Центр, куда они так рвались со своими бизнес-центрами, «элитными» домами и гостиницами в 5 звёзд. Понятно, что строительное лобби оказывало мощнейшее давление на власти, которые, впрочем, сплошь и рядом оказывались сами заинтересованы в том или ином разрушительном проекте.

Строительный бум, на фоне которого принимался новый генплан, с теми огромными средствами, которые были при этом задействованы, породил систематическое и безнаказанное нарушение практически всех ограничений по режиму охранной зоны, снос уникальных памятников, уничтожение целых кварталов исторической застройки – в диапазоне от Невского до Обводного. В результате мы получили в самом центре города таких монстров, как ТЦ «Пик» близ Сенной площади, ТЦ на Владимирской, изуродованные различными «монбланами» панорамы Невы и многое другие.

Но Закон С.-Петербурга о новом Генплане так и не был полностью введён в действие, в результате чего зоны 1988 года сохраняют силу закона до сих пор.

И вот, когда все мрачные последствия градостроительных беззаконий предшествующего десятилетия уже стали суровой реальностью, наше «охранное» ведомство производит на свет документ, основным смыслом которого является всё то же урезание охраняемых территорий более, чем вчетверо.

При этом игнорируются правовые документы самого высокого ранга, которые чиновник среднего эшелона местной исполнительной власти отменять ну никак не компетентен.

Так, режимные требования по организации зон охраны памятников определены специальной инструкцией, утверждённой приказом министра культуры. Установление границ и режимов зон охраны Федеральным Законом «Об объектах культурного наследия...» отнесено к компетенции федеральных органов охраны памятников, т. е. Министерства культуры и его структур. Состав и статус объекта Всемирного наследия UNESCO определён международным соглашением, заключённым федеральным Правительством.

Вмешательство г-жи Дементьевой в сферу исключительной компетенции всех этих высокопоставленных учреждений – это не просто «превышение полномочий», это уже полный юридический нонсенс: такого не было, нет и не может быть по определению.

Судите сами: инициировать внесение изменений в международные договоры может лишь Правительство страны, которая их ратифицировала. То же касается и вопросов выхода из каких-либо международных конвенций. Менять федеральный закон компетентен лишь федеральный парламент. Никакой местный чиновник низшего ранга не может отменять не только приказы министров, но и решения Ленгорисполкома (тогдашней исполнительной власти).

В качестве этакой формальной «зацепки» Вера Анатольевна попыталась сослаться на пункт министерской инструкции, допускающий установление временных охранных зон. Ссылка оказалась неудачной – в этом пункте речь идёт об установлении зон в случае выявления нового памятника, когда их ещё нет вообще, и необходимо обеспечить сохранность объекта. Какой смысл вводить временные зоны, когда давно существуют постоянные, к тому же гораздо большие по территории?

Юристы и адвокаты, даже те, что ознакомились с «распоряжением» г-жи Дементьевой лишь бегло, смогли лишь пожать плечами и удивиться: как такое вообще оказалось возможным? Документ полностью находится вне правового поля страны его происхождения...

В довершение столь захватывающей истории с «законотворчеством» Комитета ГИОП, следует особо отметить её финальный аккорд.

Едва исполнив на бумаге проект своего распоряжения, Комитет ГИОП пошёл на совершенно беспрецедентный шаг в петербургской практике охраны наследия: САМ направил его в Городскую прокуратуру, якобы для анализа его правовой состоятельности, хотя для этой цели в Администрации Петербурга существует целый Юридический комитет, который, собственно, для такого анализа и создан.

При этом г-жа Дементьева любезно разъяснила, что пока не ввела в действие свежеиспечённый акт и ожидает заключения прокуратуры. Беда только в том, что пока документ находится на такой странной «экспертизе», чиновники КГИОП уже начали ссылаться на его нормы, как якобы действующего акта...