КОГДА-ТО на этом месте был жилой дом. В конце девятнадцатого века его приспособили под третьеразрядную гостиницу, поименованную «Англией». Позднее название невзрачного отеля трансформировалось в более пышное — «Англетер».

Никакими особенными архитектурными достоинствами строение не отличалось, но гостиница находилась в одном из примечательнейших уголков русской столицы, а это привлекало солидную клиентуру и приносило ее хозяину, обрусевшему немцу Адольфу Магенеру, изрядные доходы. Такое положение сохранялось и в то время, когда в 1912-м рядом с «Англетером» выросло нарядное здание комфортабельного отеля, названного «Астерией».

В истории «Англетера», вероятно, и не было бы ничего примечательного, если бы не одно трагическое обстоятельство; ведь именно здесь оборвалась жизнь Сергея Есенина...

ДА, В ЭТИХ стенах поэт провел последние четыре дня своей жизни... А ведь тогда, в декабре двадцать пятого, стремился из Москвы на берега Невы надолго.

В начале декабря поэт Вольф Эрлих получил телеграмму: «Немедленно найди две-три комнаты, 20 числах переезжаю жить Ленинград. Телеграфируй. Есенин».

Из воспоминаний Елизаветы Устиновой:

«...24 декабря, утром, в 10-11 часов, к нам, в номер гостиницы «Англетер» в Ленинграде, почти вбежал в шапке и шарфе сияющий Есенин.

— Ты откуда, где пальто, с кем?

— А я здесь остановился. Сегодня из Москвы, прямо с вокзала. Мне швейцар сказал, что вы ТУТ, а я хотел быть с. вами и снял пятый номер. Пойдемте ко мне...

Пошли к нему. Есенин сказал, что он из Москвы уехал навсегда, будет жить в Ленинграде и начнет здесь новую жизнь...» Из ее же воспоминаний, относящихся к 27 декабря:

«...Он показал мне левую руку: на кисти было три неглубоких пореза. Сергей Александрович стал жаловаться, что в этой «паршивой» гостинице даже чернил нет, и ему пришлось писать сегодня утром кровью. Скоро пришел поэт Эрлих. Сергей Александрович подошел к столу, вырвал из блокнота написанное утром кровью стихотворение и сунул Эрлиху во внутренний карман пиджака. Эрлих потянулся рукой за листком, но Есенин его остановил;

— Потом прочтешь, не надо!»

Из воспоминаний Вольфа Эрлиха:

«...Часам к восьми и я поднялся уходить. Простились. С Невского я вернулся вторично: забыл портфель. Есенин сидел у стола спокойный, без пиджака, накинув шубу, и просматривал старые стихи. На столе была развернута папка. Простились вторично. На другой день портье, давая показания, сообщил, что около десяти Есенин спускался к нему с просьбой: никого в номер не пускать...»

Он повесился в своем пятом номере, на трубе парового отопления...

И остались те, последние стихи, написанные кровью...

ТАК, ТРАГИЧЕСКИ» ушел из жизни большой талант, внутренне надорванный задолго до своего смертного часа. Конечно же, этот горький факт должен найти отражение на мемориальной доске, которая непременно, я верю, будет установлена на фасаде возрожденного отеля.

Да, бывший «Англетер», чьи интерьеры, кстати, много раз перестраивались, за долгие годы здорово обветшал. Его планировочная структура, основанная на конструкциях, которые выполнены в сороковых годах прошлого века, давным-давно уже не соответствовала требованиям, предъявляемым к планировке современной гостиницы. Даже фундамент просел... Пришлось решиться на разборку здания.

После реконструкции отель станет намного просторней, комфортней. Однако фасад при этом останется прежним — в полном соответствии с архивными авторскими чертежами. Полностью сохранятся отреставрированные старинные балконные решетки, парадные двери, будут воссозданы лепные украшения, утраченные чугунные козырьки.

В общем, облик Исаакиевской площади не изменится. И, придя сюда, мы непременно увидим мемориальную доску — в память о Сергее Есенине…